|
«Настоящие украинцы» в Крыму, или Крах одной монополии
5 сентября 2010 г. 22:00
Безусловно, главными политическими событиями последних дней в Крыму стали решение Виктора Януковича переформатировать состав Совета представителей крымских татар при президенте Украины и последовавший вслед за этим демарш курултая-меджлиса, отказавшегося садиться за один «стол совета» с активистами из «Милли Фирка», «Координационного совета» и других оппозиционных Джемилеву и компании организаций. Оценить эту ситуацию мы попросили известного крымского историка и политолога Андрея МАЛЬГИНА.
«Настоящие украинцы» в Крыму
— На мой взгляд, чтобы понять те процессы, которые происходят сегодня, нужно обратиться к недавней истории. В условиях становления независимого украинского государства Киев воспринимал татар как союзников против возможного «крымского сепаратизма». Не случайно Мустафа Джемилев неоднократно говорил, что настоящие украинцы в Крыму — это крымские татары. Такая позиция Киева исключала какой бы то ни было критический подход к меджлису, которому был создан режим наибольшего благоприятствования. У него было шикарное положение. Он не имел никаких обязательств перед властью, а только требовал, и практически все его требования власть беспрекословно выполняла. Джемилев сумел поставить себя в качестве единственной последовательной прогосударственной силы в Крыму, хотя на самом деле меджлис ориентировался не на партию власти, а на националистические украинские организации. Естественно, в такой ситуации ни о какой политике, которая помогла бы татарам встроиться в крымское сообщество, говорить не приходилось. Так продолжалось вплоть до начала «земельной войны». Леонид Кучма наконец-то понял, с кем имеет дело. Пожалуй, именно тогда украинское государство впервые предприняло попытку сформулировать свою политику в отношении крымских татар не на основе неоправданных политических уступок, а на основе разумного взаимовыгодного сосуществования. В 2004 году крымский филиал Института стратегических исследований вместе с киевскими экспертами даже издал брошюру «Основы государственной политики в отношении крымских татар», однако, увы, из-за оранжевой революции эта политика не получила развития. Сейчас, шесть лет спустя, государство возвращается к процессу, который был прерван в 2004 году. Янукович должен был заняться крымскотатарской проблемой, и он ею занялся, причем достаточно разумно, попытавшись установить диалог со всеми участниками, а не только с той силой, которая в течение многих лет монополизировала отношения с государством. Ну и понятно, что это вызвало у лидеров меджлиса бурную отрицательную реакцию.
Ни мира, ни войны
— Не ошибся ли Джемилев, в сущности, отказавшись идти на диалог не только со своими оппонентами внутри крымскотатарского движения, но и с президентом?
— Реакция Джемилева была вполне прогнозируемой. Меджлисовцы привыкли к положению монопольной силы в крымскотатарском движении. Собственно, сама политическая архитектура меджлиса предполагает, что это единственный орган, с которым государство должно вести диалог. Де-юре не существуя, де-факто меджлис на протяжении всех последних лет был влиятельной организацией, с которой велись официальные переговоры, которая участвовала в назначении людей на важные государственные посты и т.д. и т.п. И тут все это рушится…
Лидеры национального крымскотатарского движения сами себя завели в тупик. Руководство меджлиса на самом деле не знает, что делать дальше. Есть Декларация о национальном суверенитете, есть требование возрождения национальной государственности крымских татар, есть требования возврата собственности и земли, но ни одно из них нельзя реализовать ни сегодня, ни в обозримой исторической перспективе. При этом у большинства крымчан — не крымских татар, да и у значительной части крымских татар тоже — меджлис вызывает просто аллергию. Это орган, на который так или иначе возлагается ответственность за конфликты на национальной почве, за захваты земли и за многие другие дела. Единственная стратегия, которая есть у меджлиса, — это управляемая конфронтация с нетатарской частью населения, которую сам меджлис и провоцирует для того, чтобы сплотить вокруг себя «соотечественников». А позитивной стратегии у меджлиса нет, он никогда не делал даже попыток предложить крымскому сообществу какую бы то ни было приемлемую модель развития. Мустафу эта управляемая конфронтация целиком и полностью устраивает. И надо сказать, что все эти годы он умело балансировал на этой грани — «ни мира, ни войны», как сформулировал бы Лев Троцкий.
Три лица Меджлиса
— Как, на ваш взгляд, ситуация будет развиваться дальше? С одной стороны, президент будет работать с оппозиционными политическими силами, а с другой — меджлис, который, нравится это нам или нет, контролирует значительное количество крымских татар, тоже никуда не исчезнет?
— В принципе, в существовании таких органов национально-культурной автономии, как меджлис, нет ничего противоречащего логике или международной практике. Нет ничего сверхъестественного в том, что меджлис может быть встроен в систему государственного управления на Украине. Но для этого ему нужно выполнить, по крайней мере, два условия. Первое — отказаться от радикальных, экстремистских требований, которые сформулированы в декларации о национальном суверенитете крымских татар. Второе — стать по-настоящему демократическим органом. У меджлиса сегодня три лица. Первое лицо — обращенное к государству — это нелегитимная, нигде не зарегистрированная самопровозглашённая организация. Второе лицо — обращенное к международному сообществу — это «национальный представительный орган», избираемый якобы всеми крымскими татарами. Но на самом деле истинным является третье лицо меджлиса. По всем признакам это просто националистическая политическая партия, удачно оформленная как народное представительство. Для того чтобы меджлис мог рассматриваться в качестве полноценного представительного органа, в нем должны звучать голоса не только однопартийцев Мустафы Джемилева, но и других представителей крымскотатарской политической элиты, таких как Эдип Гафаров, Лентун Безазиев, Васви Абдураимов, Надир Бекиров и другие.
— Джемилев говорит, что все эти люди — маргиналы, политические карлики и провокаторы, которых, в отличие от меджлиса, не поддерживает никто из крымских татар. В своем докладе на курултае Мустафа поставил себе в заслугу тот факт, что на последних президентских выборах не менее 85 процентов крымских татар проголосовали так, как сказал меджлис — за Юлию Тимошенко.
— Не надо выдавать голосование крымских татар за Тимошенко в качестве результата работы меджлиса. Тому была масса причин. Для того чтобы оценить влияние меджлиса, надо проанализировать несколько избирательных кампаний, причем не столько президентских, сколько местных, и тогда картина получится значительно более пестрой. Скажем, по оценкам того же Васви Абдураимова, меджлис контролирует только около 30 процентов голосов крымских татар. С другой стороны, да, действительно, «Милли Фирка», «Крымскотатарский блок», «Координационный совет» и Лентун Безазиев по совокупной финансовой и электоральной мощи уступают меджлису. Но почему это происходит? Потому что эти организации и люди были искусственно отодвинуты на периферию политического процесса, потому что государство вело диалог только с одной политической силой. Они бедны. У них нет денег, в то время когда через меджлис идут немалые финансовые потоки. Думаю, в новой ситуации с этими организациями может произойти чудесное превращение. И потом, какие же это маргиналы? Лентун Безазиев был, например, вице-премьером одного из самых успешных крымских правительств, Эдип Гафаров тоже занимал целый ряд важных административных постов и т.д. и т.п. В общем, я думаю, что Мустафа-бей лукавит. На самом деле вне ограды меджлиса тоже есть грамотные, хорошие, интересные политики, с которыми, кстати говоря, государству тоже будет очень непросто вести диалог. Но это единственно возможный путь — путь живого обсуждения проблем со всеми участниками процесса, а не только с нынешним составом меджлиса. Вспомните, зачем в свое время создавался Совет представителей крымских татар при президенте? Он создавался для того, чтобы как-то придать легитимность меджлису. Но почему не может произойти обратная ротация? Почему те люди, которые вошли в новый состав совета, не могут войти со временем в состав меджлиса? Если это орган, выражающий мнение всех крымских татар, то там должна быть и оппозиция.
Нельзя все время
пугать всех
— Вы сейчас рисуете идеальную модель. Между тем на практике трудно себе представить, что, по крайней мере, до тех пор, пока меджлисом руководит Джемилев, кто-то из оппозиционеров может стать членом этой организации.
— Все меняется в этом мире. С тех пор как крымские татары начали возвращаться в Крым, прошло двадцать лет. Смена поколений неизбежна. И сейчас очень многое зависит от того, кто будет доминировать в крымскотатарской среде: радикалы-исламисты, светские националисты или демократические лидеры, с которыми можно договариваться. Я думаю, что хоть и несколько запоздало, но государство озаботилось этой проблемой и это хороший признак.
— На минувшем курултае Джемилев опять пугал межнациональными столкновениями. Насколько, на ваш взгляд, реальна эта опасность?
— Здесь, в Крыму, мы рассматриваем ситуацию сквозь увеличительное стекло. Но если бы я жил не в Крыму, а смотрел на ситуацию из какого-нибудь далека, московского, нью-йоркского или лондонского, то мне процесс репатриации крымских татар виделся бы как некая образцовая модель. Согласитесь, это удивительно: в условиях полного государственного развала 250 тысяч человек переселяются из одного региона в другой, очень сложный по своему демографическому составу регион, и при этом не происходит ни одного по-настоящему серьезного межэтнического конфликта. Репатриацию крымских татар можно описывать в учебниках то ли как результат божественного промысла, то ли как результат образцовой деятельности политиков. Да, в Крыму, безусловно, сохраняется конфликтный потенциал, но я бы не стал его преувеличивать. Есть политические противоречия, есть спорные ситуации, но о масштабном межнациональном конфликте речь не идет. Крымским татарам, так же как и славянам, в Крыму нужны мир и спокойствие. Что же касается Джемилева, то с его стороны все эти разговоры — всего лишь привычный шантаж. Мол, не будете нам помогать, мы вам устроим. Никто ничего никому не устроит. Можно недолго пугать многих, можно долго пугать немногих, но нельзя все время пугать всех.
Источник: Крымское время
Автор: Sevdig
|
