Корреспондент “КП” вернулся живым из самого опасного подземелья Севастополя

Гиблое место
Что такое Шампаны – знает каждый инкерманец. При этом едва ли не всякий, кому за 10 лет, при случае расскажет, как он в молодости ходил туда, какое оружие оттуда выносил, и что обязательно вернётся при случае с экскаватором, чтобы вывести из засыпанной штольни целёхонькую полуторку или ЗИС 1941 года выпуска.
Севастопольцы об этом месте тоже наслышаны. Правда, энтузиазма по поводу автомобилей и пулемётов, которые (по словам инкерманцев) оттуда можно выкопать, жители Города русских моряков настроены более скептически. А большинство на любые вопросы о Шампанах отвечает в духе: “Не ходите, дети, в Африку гулять!”
Правильно отвечают, между прочим. Потому что, по статистике специализированного сайта sevdig.h1.ru, “не проходило года, что бы в "Шампанах" не взрывалось и не оставалось там навеки по 12-15 человек. Были и такие случаи, когда знакомые находили примерное место гибели "любителей военных штучек" только по веревке, которая пропадала под свежим обвалом”.

Историческая справка
Сайт sevdig.h1.ru о данном объекте сообщает:
“Время создания Инкерманских штолен доподлинно не известно, но на французских снимках 1856 г. система штолен уже существует. Штольни образовались при добыче инкерманского камня, который добывался здесь с незапамятных времен. До ВОВ в них находился склад шампанских вин, откуда и взялось название "Шампаны". Во время ВОВ в штольнях разместились склады боеприпасов, цеха по производству снарядов, мин и ручных гранат, ремонтные мастерские, швейные цеха, госпиталь на 3 000 коек, школы, детские сады и общежития, а также многие другие военные объекты. 
При отступлении часть штолен была взорвана нашими войсками. Взрыв был такой мощности, что на противоположном берегу реки Черной переворачивались противотанковые пушки, от осколков камня погибло большое количество немцев, осколки камней долетели до ГРЭС”.

“Винный погреб” как бомбоубежище
Ольга Ивановна Багимова, в 1942-м скрывавшаяся в инкерманских штольнях от бомбёжек, вспоминала:
“Штольня завода “Шампанстрой” была огромной. Она состояла из двух продольных штреков и трёх и трёх или четырёх поперечных туннелей, соединяющих штреки между собой. Кажды туннель имел два яруса, сообщавшиеся лестницами. Там был свет, канализация, водопровод и даже горячая вода (естественно - там же, кроме нас, был госпиталь). Но мы жили на верхнем этаже. И там же был госпиталь. А внизу оставалось промышленное оборудование и склады завода “Шампанстрой” с пустой и полной стеклотарой, а также виноматериалами в больших ёмкостях…
Первого июня нас предупредили, чтобы не ходили в нижний ярус, потому что там будут взрывать завод. Взрывали аккуратно, чтобы не поубивать нас наверху. Но разрушили и обоорудование, и цистерны, и бутылки, чтобы немцы шампанского не пили.
В первых числах июня нашу штольню потряс сильный взрыв, как землетрясение баллов в 12. (Там напротив был склад боеприпасов. По слухам, их хватило бы ещё на три года обороны. Скала там села метров на 20.) Была такая волна, что все, кто был в продольных штреках, были побиты обломками и контужены. Даже нас, в поперечных, оглушило. 
В темноте и пыли (дышать было больно, и даже при свете керосиновой лампы видно бвло метра на полтора, не больше) мы искали друг друга среди стонов раненых, которые ползли из продольных штреков. Через полчаса этого ада появился мужчина с “летучей мышью”, который приказал всем идти за ним. Мы, к то в чём был, пошли за ним в нижний ярус штольни искать выход (а выходы были завалены каменными глыбами)… Мы вниз спустились, а там весь пол сантиметров на 15 в высоту залит шампанским. И битые бутылки…”

Внешний вид
Снова цитирую сайт sevdig.h1.ru:
“Когда Вы подъезжаете к Севастополю со стороны Симферополя, то за Инкерманом Вам открывается зрелище нагромождений каменных глыб на месте Инкерманских каменоломен. На горе виднеется одинокая антенная мачта (раньше было две - одну уже украли), остатки заграждения из колючей проволоки. Сверху вся гора покрыта провалами и глыбами камней, имеются огромные каменные блоки, отколовшиеся от монолита и нависающие над балкой. То, что наблюдается снаружи, не идет ни в какое сравнение с тем, что творится внутри...”

Подступы
Говорят, раньше энтузиасты пролезали вглубь этого мегатонного завала прямо снизу, от Симферопольского шоссе и от моста через Чёрную речку. Теперь это проблематично: в течение 60 лет грунт просел, закрыв большинство лазов и отверстий. Кроме того, лезть в завал снизу – значит многократно увеличивать риск “уронить” себе на голову десяток кубометров камня. Нам такое счастье ни к чему.
Поэтому мы идём сверху. Поднимаемся на гребень не со стороны Советской балки, а с востока. Склон – крутой и очень скользкий. Под ним – обрыв, высотою вполне достаточный для политравмы с открытыми переломами. Цепляясь за каждый выступ и передавая по цепочке груз, мы взбираемся наверх, к уцелевшей антенной опоре.

Диггеры
Мы – это четыре человека: командир Атаманов, разведчик Долгорукий, “силовик” Медведкин и фотограф Киселёв. Экипировка – болоневый комбинезон или джинсовый костюм, “берцы”, перчатки, каска. И по два фонаря на брата.
Я каску не захватил, за что впоследствии был наказан ударами головой о выступающие камни. Зато взял компас, который нам очень пригодился.
Если кто пойдёт в подобные подземелья – знайте: компас необходим, но не достаточен. Ещё вам понадобится краска, чтобы отмечать маршрут, и моток прочного шнура для той же цели. Без этих предметов вы рискуете заблудиться и остаться под землёй навеки.
Знайте: спасатели сюда забредают раз в полгода, и на помощь надеяться не стОит. К тому же, под толщей скалы, обильно начинённой металлом, не работают ни приёмники GPS, ни мобильные телефоны. Радиосвязи с внешим миром, естественно, тоже нет.

Сквозь шкуродёры
“Цивильных” дверей и люков здесь нет. Под землю протискиваемся через одну из малозаметных щелей между камнями. Не зная заранее, куда именно лезть, можно плутать по “Шампанскому плато” и неделю, и месяц. А можно и застрять в какой-нибудь щели, поскользнувшись и сорвавшись вниз. Хорошо, если друзья смогут тебя вытащить. А могут и не суметь…
Одно время эти лазы пытались засыпАть и даже бетонировать. Правда – безуспешно: в силу наличия больших подземных пустот и вполне естественных карстовых явлений новые отверстия возникают каждый месяц.
Первые несколько десятков метров мы протискиваемся вглубь скалы по лабиринту трещин. Вертикальные щели сменяются залами и горизонтальными шкуродёрами, то есть щелями, в которые можно протиснуться, только изрядно ободрав спину и пузо. Труднее всего приходится фотографу: я тяну на верёвках штатив и кофр с аппаратурой.

Пыль
Уже на первых метрах я осознаю, какой угрозе подвергаю свою кормилицу-камеру. Кругом – известковая пыль. Она – везде: на стенах, на руках, на одежде, на линзах… Перед каждым кадром линзы приходится протирать. Хорошо ещё, что додумался завернуть каждый объектив завернуть в отдельный пакет – а то бы точно остался без оптики.
Для дыхания в такой атмосфере тоже хорошего мало. По-хорошему, нужен респиратор, хотя бы строительный “лепесток”: силикоз лёгких – заболевание пренеприятнейшее…

Плавильня
Из очередного шкуродёра мы попадаем в высоченный зал. Свод его образован двумя огромными скалами, сходящимися в десятке метров над головой. Но внимание моё приковано не к своду: намного более интересные вещи лежат на полу.
Посреди зала свалено огромное количество стальных трубок, похожих на гильзы. “Это не гильзы, а 152-миллиметровые снаряды”, - поправляет меня Атаманов. – “От них открутили донные и головные части; тол выплавили; остались одни рубашки”.
Кострище находим тут же. Рядом – обыкновенный обшарпанный тазик, канистра и пластиковая бутылка с водой. Вода, тазик и ведро – необходимые атрибуты плавильни: выплавляя тол на открытом огне, погибнешь с гарантией; а если на водяной бане – есть вероятность уцелеть.

Преступное прошлое Шампан
“Многие журналисты пишут, что мальчишки по заказу ОПГ (организованных преступных группировок) занимаются там добычей тола. Возможно, в начале девяностых, когда творился всесоюзный бардак, оно так и было, но теперь взрывать не модно - все бандюки стали крутыми коммерсантами, а им проще купить взрывчатку у доблестных защитников Родины.” - значится на сайте sevdig.h1.ru. – “Но факт остается фактом - выплавляют тол и по сей день, причем прямо под землей.”
Плавить под землёй – вполне логичное решение. Конечно, в любой момент тебя могут задавить каменные глыбы. Но для человека, занимающегося кустарной добычей взрывчатки, “Девушка с косой” уже не страшна. Гораздо страшнее – сотрудники милиции и СБУ, со всеми причитающимися статьями и этапами.

Сюда Макар телят не гонял
Часть 1-я статьи 263 УК Украины “Незаконное обращение с оружием, боевыми припасами или взрывчатыми веществами” за ношение, хранение, приобретение, изготовление, ремонт, передачу или сбыт огнестрельного оружия (кроме гладкоствольного охотничьего), боевых припасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств без предусмотренного законом разрешения обещает лишение свободы на срок от 2 до 5 лет.
Правда, часть 3-я той же статьи предусматривает освобождение от ответственности лиц, добровольно сдавших органам власти вышеперечисленные предметы. То есть, чтобы не попасть за решётку, свои подземные находки придётся сразу же сдать в милицию, военкомат или МЧС. А ещё лучше – оставить их на месте нахождения.
Потому что взрыватели, пролежавшие в земле более 60 лет, могут повести себя самым неожиданным образом.

Тротил под ногами
Через пару шкуродёров, за завалом и после развилки входим в коридор. Правда, “коридор” здесь – понятие условное: никаких рукотворных проходов не осталось: все залы и галереи обязаны своим происхождением тротилу и времени.
Шаткие камни под ногами сменяются цилиндрическими корпусами. Оживальные наконечники – значит, это 100-миллиметровые артиллерийские снаряды. Судя по толщине рубашки – осколочные. Эти – ещё полные тола. С одного уже свинчена донная часть: очевидно, путь его лежит в плавильню.
Эти снаряды лежат россыпью; 152-миллиметровые по соседству – в деревянных ящиках, и даже в промасленной бумаге. Очевидно, хранить их предполагали десятилетиями: о таких понятиях, как разоружение, при Сталине даже не заикались.
Идти по снарядам жутковато, но больше ступать просто не на что.

В змеевике
Наконец, натыкаемся на нечто среднее между гигантской пружиной и “гнездом”, свитым из металлических трубок. Лезем туда. Рядом – полуметровое зубчатое колесо. Похоже на холодильный агрегат. “Воистину Шампаны!” – восхищён Долгорукий. “В производстве шампанских вин быстрое охлаждение необходимо. Так что где-то могут быть и бутылки”, - соглашается Атаманов. 
Само предположение, что бутылка могла уцелеть при взрыве, я уже не воспринимаю в штыки: ведь я только что шёл по снарядам, которые не сдетонировали… И поглаживаю 250-килограммовую фугасную авиабомбу, придавившую змеевик. На большой “фугаске” – три бомбы поменьше, скорее всего осколочные АО-10 с чугунными корпусами, без взрывателей и стабилизаторов.

“Шахтёры”
За змевиком находим лом, ведро и совковую лопату. И – свежеразрытую землю. Очевидно, именно здесь находится забой; именно отсюда отважные горняки, искатели боеприпасов и прочего военного хабара прорывают себе дорогу к новым открытиям или к безвременной гибели.
Но в наши планы сегодня раскопки не входят. И мы направляемся наружу. В самом первом зале обнаруживаем запах ацетиленовой гари. Запах не наш: у нас – только электрический свет. Очевидно, “шахтёры” побывали тут, пока мы были в забое. Но, обнаружив наше присутствие, отступили. 
Эти люди, несмотря на всю свою безбашенность, сейчас поступили мудро. Подземный бой обычно смертелен: разбирательства в милиции не нужны никому, а похоронить сражённого противника под глыбой или осыпью здесь проще простого…

Звёзды мирного неба
Пока мы протискивались туда и обратно через шкуродёры, пока крадучись ступали по снарядам и карабкались на каменные стены, снаружи наступила ночь. Яркие звёзды в чистом небе – вот что я увидел, когда выбрался наверх.
А на обратном пути всё думал о том, как странно получается: украинское и российское  государства наперегонки сокращают Вооружённые силы, режут пушки и плющат ракеты. А народ тем временем, ежеминутно рискуя жизнью и свободой, добывает боеприпасы и вооружается. Неужели в людях мирной Украины проснулся боевой инстинкт, воспетый Конрадом Лоренцем и Эдуардом Лимоновым?