|
|
У.П.РИЧАРДС. ПИСЬМА ИЗ КРЫМА
У.П.РИЧАРДС. ПИСЬМА ИЗ КРЫМА Составитель: Марджи Блой, Ph.D., Национальный Университет Сингапура. Часть писем использована Кристофером Гиббертом ("The Destruction of Lord Raglan") с разрешения Ричарда Дайер-Беннета старшего.
Письмо 13. Лагерь под Севастополем, 4 февраля 1855 г.
Дорогая тетушка, Я последнее время столь занят дежурствами, утомительными приемами и походами в Балаклаву и обратно, что до переписки руки не доходят. Да и морозы здесь стоят такие, что вечерами (только тогда и выдается время для писем) просто невозможно держать в руках перо. Сейчас, к примеру, я пишу, сидя в постели, закутанный сверху в толстую шинель, снизу - в груду одеял; на коленях у меня ящик, который мы используем вместо стола. Скверная свеча дает мне свет, трубка-носогрейка навевает вдохновенье, а пальцы час от часу приходится отогревать под одеялами. Ближайшей почтой, что уходит в пять утра, мне нужно отправить семь писем. Сейчас одиннадцать вечера, и это - первое. :Последний раз я писал матери в большой спешке, и потому письмо получилось коротким; да, кроме того, ничего заслуживающего внимания в то время не происходило, разве что погода переменилась - 1го числа ощутимо потеплело, но 2го и 3го снова ударили двенадцатиградусные морозы. Сегодня все тает, а к вечеру поднялся ветер и завтра, похоже, будет дождь. В лагере ужасная грязь - она пристает к подошвам, будто смола. Осада продолжается: сейчас мы возводим новые батареи, но слишком медленно - сказывается нехватка людей, да и лошадей почти не осталось. Теперь о той статье в Таймс, что так вас возмутила. Увы, все, о чем в ней говорится, - чистая правда; при этом автор не описал и половины мучений, что выпали на нашу долю по вине лорда Раглана. Ему, конечно, тоже нелегко, но он не сделал и половины того, что в его силах. Офицеров и солдат особенно возмущает то, что он совсем не появляется в войсках, не навещает больных, а живет припеваючи на своей квартире. Если бы он, подобно Канроберу, регулярно объезжал войска, он увидал бы, что интенданты бездельничают; а принятые меры не только ободрили бы солдат, но и оправдали бы его в глазах читателей "Таймс" - ведь, если хоть кто-то из нас вернется домой живым (в чем я нынче сомневаюсь), все его прегрешения станут известны. Дюжины писем не хватит, чтобы описать все страдания, что нам приходится испытывать из-за плохого руководства, поэтому оставим эту тему до лучших времен и поговорим покуда обо мне. Я чувствую себя неплохо, даже, пожалуй, лучше, чем прежде. Из-за вечной окопной сырости я было простыл, но нынче вполне поправился. По-прежнему тревожусь по поводу повышения: до недавнего времени надеялся, что Моуда, которого обошли вниманием прошлый раз, не повысят прежде, чем я получу назначение. Я бы занял, в этом случае, место Странжа на Корфу, что было бы весьма кстати, поскольку его рота как раз отбывает домой. Но с последней почтой пришла весть о его повышении, так что мне, должно быть, достанется рота Грегори из Королевской конной артиллерии, и Бог знает, во что это выльется: Скорее всего, я застряну здесь до конца войны, что совершенно меня не радует, поскольку я, как и все остальные, сыт ею по горло; теперь уже ясно, что мерзавец Абердин готов к заключению позорного перемирия, а пройдоха Ник обманул нас как младенцев. Неужели английскому народу нет дела до стонов, что раздаются здесь на каждом шагу? Всякому понятно, что если мы не сотрем Севастополь с лица земли - штурмом или по договору - у нас попросту не хватит сил для войны. Единственным результатом наших выстраданных побед будут лишние 10 - 30 миллионов государственного долга и десятки тысяч погибших храбрецов, а наша цель - положить конец русскому вторжению - окажется в конце кампании едва ли не дальше, чем в ее начале. Огромное спасибо за попытки добыть мне адъютантство. Единственный способ сделать это - начать хлопотать задолго до того, как освободится нужное место, а оно освободится в ближайшем будущем - двое наших полковников, скорее всего, переводятся в Королевскую Конную Артиллерию. Я покуда не получил посылки с "Черного Принца", но в Балаклаве ждут его со дня на день. Подарков больше не нужно - у меня всего в достатке, а если меня отправят домой, лишние вещи только помешают. Но в случае, если я останусь здесь, я перешлю тебе список книг, которые хотелось бы прочесть. Есть одна вещица, которую вы могли бы мне переслать, но только почтой, поскольку, если отправлять ее с оказией, она наверняка пропадет. Это поваренная книга Сойерса - она будет хорошим подспорьем в моих кулинарных опытах. Похоже, я становлюсь заправским поваром. Мечты о хижине пошли прахом: не нашлось леса для крыши. Мы по-прежнему живем в палатке, но она промокает насквозь. Что касается гуся, он оказался слишком жирным, но зато отлично прожарился. Я расскажу, как мне это удалось, только не вздумайте пытаться проделать это дома. Я нашел два куска железного обруча и выпрямил их; затем взял оловянный ящик, приспособил сверху накрест железные полосы и на их пересечении подвесил гуся так, чтобы он не касался стенок. Снаружи я развел большой костер и поддерживал пламя, покуда мой дружок не прожарился как следует. К обеду у нас суп, банка сардин, гусь жареный и тушеный с овощами, баранина под соусом, два солидных сливовых пудинга (сделанные Блэнфордом и мною), сыр и много ромового пунша с кофейным ликером кюрасо, а на десерт - трубки и плиточный табак. Неплохо, правда? Не помню, говорил ли вам о нашем новом полковнике. Зовут его Моррис, в "златые годы юности" он учился в Кардиффе и помнит моего отца. Он уже в летах и, как и всякий артиллерийский полковник, слишком стар для своей должности и очень боится ответственности. Он ужасно страдает от холода, поскольку долго пробыл в Вест-Индии, но в целом очень добродушен и хорошо ко мне относится. Фляга, котелок и прочие пожитки всегда со мной - я слишком долго пробыл здесь, чтобы расставаться с ними даже в случае опасности. Кофе нам и в самом деле доставили сырой и теперь выдают взамен по четверти унции чаю в день.
<<<Предыдущая
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
Следующая>>>
|
|
|